"Вставай, ублюдок! Брызни себе на лицо холодной водой, и идем пировать!"

Он гений.
Он пил больше, чем полагается, имел больше любовниц, чем считается приемлемым, жил не так, как учат жить, работал не там, где престижно работать.
Он писал не о том, о чём читать приятно, никогда о том, что правильно.
В написанных им текстах - горечь.
Пропойца, чернорабочий, и один из лучших, умнейших писателей, чьи работы когда-либо публиковались.

О СЕБЕ

«Я человек не очень приятный - это вам любой скажет. Я и слова-то такого не знаю. Меня всегда восхищали подлецы, разбойники, сукины сыны. Мне не нравится гладковыбритые мальчики при галстуке и приличной работе. Я люблю людей отчаянных, с выбитыми зубами, шальной башкой и сломанной жизнью. Такие меня интересуют. Они полны тайн и взрывчатки. Также мне нравятся опустившиеся женщины, матерящиеся пьяные сучки со сползшими чулками и размалеванными физиономиями. Меня больше интересуют развратники, чем святые. Мне хорошо с бродягами, потому что я сам бродяга. Я не люблю законы, правила, религию и мораль. Я не позволю обществу перекраивать меня по-своему».

О КУРЕНИИ

Я люблю курить. Сигареты и алкоголь уравновешивают друг друга. Я курю, чтобы очнуться от пьянства и, знаешь, курю так много, что обе ладони становятся желтыми. Видишь, как будто перчатки надел... почти коричневые... и тогда ты говоришь: «Вот дерьмо, на что же похожи мои легкие? Боже мой!».

ОБ АЛКОГОЛЕ

Алкоголь, возможно, одна из величайших вещей на земле, и мы неплохо ладим. Он разрушителен для большинства людей, но не для меня. Все то, что я создаю, я делаю пока пьян. Даже с женщинами. Понимаешь, я всегда был сдержан во время секса, а алкоголь сделал меня более свободным, сексуально свободным. Это облегчение, потому что я, в общем-то, довольно робок и замкнут, а алкоголь позволяет мне быть этаким героем, широко шагающим сквозь время и пространство, совершая все эти геройские поступки... Так что я люблю его... да!

О БАРАХ

Хватит с меня всех этих барных штучек. Вычеркните это из моего списка дел. Сейчас, когда я иду в бар, меня тошнит, я захожу в двери и начинаю блевать. Я повидал слишком много баров, чертовски много. Понимаешь, всё это больше подходит, когда ты помоложе. Когда тебе нравится помахаться кулаками с кем-нибудь, поиграть в мачо, пытаясь подцепить шлюху. В моем возрасте всё это уже не нужно. Теперь я захожу в бар, чтобы просто помочиться. Слишком много лет я там провел.

О ДРАКАХ

Самое приятное, когда ты уделываешь парня, которого и не предполагал уделать. Однажды я имел дело с одним таким, он наговорил мне кучу всего. Тогда я сказал: «Окей, выйдем». С ним совсем не было проблем – я легко его уложил. Он валялся на земле с разбитым носом - полный комплект, в общем. «Черт возьми, ты двигался медленно, я думал быстро с тобой разделаюсь, а когда началась эта драка, я вообще не видел твоих рук, ты был охуенно быстр. Что случилось?» - на что я ответил: «Чувак, я не знаю. Все было как обычно».

О ЖЕНЩИНАХ И СЕКСЕ

Женщины… Скажешь пару слов, схватишь за руку: «Пойдем, детка!», затащишь в спальню и оттрахаешь. И они идут! Попав в этот ритм однажды, ты должен продолжать двигаться. Парень, вокруг столько одиноких женщин! Они хорошо выглядят, только надо законтачить. Они сидят все такие одинокие, ходят на работу, с работы...
Для них многое значит иметь какого-нибудь парня, который всовывает им. Если он сидит рядом, пьет и разговаривает – вот оно, удовольствие. Дааа... все было круто... и я был счастлив.

Современные женщины... они не будут штопать тебе карманы, забудь об этом! Я называю их машинками для нытья. Всё всегда идет не так, когда смываешься от них. И послушай, когда ты проходишь сквозь эту истерию... забудь это. Я выхожу, сажусь в машину и валю. Куда угодно. Заказываю где-нибудь чашку кофе. Где угодно. Что угодно, кроме еще одной женщины. Я полагаю, они только выглядят по-разному, а? Истерия начинается... они разорены. Ты уходишь - они не понимают. «КУДА ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ?» - «Детка, я поищу бордель в другом месте!».

Они думают я женоненавистник, но нет. Это все слухи. Они только и слышали, мол: «Буковски - шовинистская свинья», но они не удосуживаются проверить первоисточник. Конечно, временами я выставляю их не с лучшей стороны, но я также поступаю и с мужчинами. Я и с собой так поступаю. Если я действительно думаю, что что-то хреново, то я говорю, что это хреново, неважно кто передо мной – мужчина, женщина, ребенок ли, собака.
Женщины такие обидчивые, думают они особенные. В этом их проблема.

ПЕРВЫЙ РАЗ

Первый, он же и самый странный – она научила меня как лизать «киску» и всем этим дерьмовым штучкам. Я ни черта не знал. Она сказала: «Знаешь, Хэнк, ты великий писатель, но ты ни черта не знаешь о женщинах!» - «Что ты имеешь в виду? Я многих перетрахал» - «Нет, ты не понимаешь. Дай-ка я научу тебя кое-чему» - «Окей». «Ты хороший ученик, схватываешь на лету».

Вот и все. Всё это дерьмо типа «eatin’ pussy» - своего рода средство. Мне нравится доставлять им удовольствие, но... Послушай, всё это переоценено. Секс великая вещь только тогда, когда больше нечем заняться.

ОБ ИППОДРОМЕ

Я никогда не ездил верхом. Я не интересуюсь лошадьми, так же как и тем, как поступить - правильно или нет... избирательно. Я пытался когда-то зарабатывать на ипподроме. Это тяжело. Но это и восхитительно. Всё на кону – деньги на жильё – всё. Но обычно ты слишком осмотрителен... и это уже не то.
Как-то раз я сидел в первых рядах, на повороте. В забеге было двенадцать лошадей, и все они сбились в кучу. Они смотрелись как большущий снаряд. Все, что я видел, так это здоровенные лошадиные задницы, которые двигались вверх и вниз. Дикое зрелище. А я смотрел на эти лошадиные задницы и думал: «Это сумасшествие, это полное безумие!».

Но вот потом бывают дни, когда ты выигрываешь четыреста или пятьсот долларов, ты угадываешь восемь или девять гонок подряд и чувствуешь себя Богом, ты знаешь всё. Всё сходится.

О КОТАХ

Хорошо иметь целую кучу котов вокруг. Если чувствуешь себя плохо - посмотри на кошек, тогда тебе станет лучше, потому что они всё знают, знают таким, какое оно есть на самом деле. Их ничем не удивишь. Они просто знают. Они - спасители. Чем больше у тебя котов, тем дольше ты проживешь. Если у тебя сто котов, то ты проживешь в десять раз дольше, чем если бы у тебя было только десять. Однажды это обнаружится, и люди станут заводить по тысяче кошек и жить вечно. Это в самом деле смешно.

О ЖЕСТОКОСТИ

Думаю, что жестокость часто неверно толкуется. Определенная жестокость нужна. В каждом из нас есть энергия, которая просится наружу. Думаю, что если эту энергию зажать, то мы сойдем с ума.
Мир во всем мире, которого мы все так хотим, на самом деле не есть желанная цель. Что-то в нашем устройстве не позволяет этому осуществиться. Поэтому я люблю смотреть бокс, и поэтому в молодости я любил помахать кулаками в подворотнях.
Жестокость иногда называют «достойным выплеском энергии», существуют «привлекательное сумасшествие» и «отвратительное сумасшествие». Жестокость существует в хороших и плохих формах. Так что, фактически... это бессмысленный термин.
Просто не слишком делайте это за счет других, тогда всё будет нормально.

О КРАСОТЕ

Нет такой вещи как красота, особенно в человеческом лице, в том, что мы называем физиономией. Это все подсчитанная и воображаемая подгонка. Мол если нос не слишком торчит, бока в порядке, если уши не слишком большие, если волосы длинные... Это мираж обобщения. Люди думают, что определенные лица красивы, но, на самом деле, они таковыми не являются, математически равны нулю.

Настоящая «красота», конечно, исходит от характера, а не от того, какой формы брови. Большинство женщин, которым я говорил, что они красивы... ужас, они выглядели как супницы.

ОБ УРОДСТВЕ

Не существует такой вещи как уродство. Есть вещь, называемая недостатком или дефектом, но внешнего «уродства» не существует...

О МОРАЛИ

Ситуация может быть совсем не ужасна, но вот тот, кто судит, может превратить ее в сплошной ад. Думаю, люди переучились. Ты хочешь разузнать, что происходит с тобой, как ты будешь на это реагировать.
Я сейчас произнесу странный термин... «добро». Не знаю, откуда оно берется, но я чувствую, что от рождения в нас есть какая-то частичка доброты. Я не верю в Бога, но я верю в эту «доброту», которая как стержень проходит сквозь нас.
Её можно воспитать. Всегда происходит что-то волшебное, когда на автостраде, набитой машинами, кто-то вдруг освободит для тебя место, чтобы ты перестроился в другой ряд...
Это обнадеживает.

О ЦИНИЗМЕ

Меня всегда обвиняли в цинизме. Я думаю, что цинизм - это как прокисший виноград. Цинизм это слабость. Это отвечать на «Всё идет не так! ВСЁ ИДЁТ НЕ ТАК!» - «Это не правда! Это не правда!» - понимаешь? Цинизм – это слабость, которая сдерживает тебя от того, чтобы справиться с тем, что происходит в данную минуту.

Да, цинизм - определенно слабость, так же, как и оптимизм. «Солнышко светит, птички поют – так мило» - это тоже чепуха. Истина лежит где-то посередине. Что есть, то есть. Так что, если ты не готов это усвоить... плохи твои дела.

ОБ ОДИНОЧЕСТВЕ

Я никогда не был одинок. Бывает, я сидел в комнате и чувствовал себя убийственно, я был в депрессии, мне было так херово, что хуже просто некуда, но я никогда не допускал мысли, что кто-то может зайти в комнату и помочь мне... то есть вообще возможность того, что какое-то количество людей может зайти в комнату.
Другими словами, одиночество это что-то, что никогда меня не беспокоило, потому что я всегда чувствую этот ужасный зуд одиночества. Он присутствует на вечеринке, на стадионе полном радостного народу - так что и там я ощущаю одиночество. Цитируя Ибсена(4): «Сильнейший всегда самый одинокий».
Меня никогда не посещали мысли, типа: «Так, сюда придет симпатичная блондинка, потрахается со мной, потрет мне яйца, и я буду себя прекрасно чувствовать» - это не поможет. Ну, ты знаешь, как это обычно бывает с людьми: «Вау, сегодня вечер пятницы, а ты что делаешь? Просто сидишь тут?» - «Да». Потому что снаружи ничего нету. Только тупость. Тупые люди собираются с тупыми людьми. Пускай отупляют себя.

Я никогда не страдал от необходимости пойти куда-нибудь вечером. Я прятался в барах, потому что не хотел прятаться на фабриках. Вот и всё. Приношу извинения миллионам, но я никогда не был одинок. Я люблю себя. Я - самое лучшее развлечение из того, что у меня есть.
Давайте пить больше вина!

О СЛАВЕ

Она разрушительна. Она шлюха и сука, разрушитель на все времена. Мне выпала самая сладкая слава, потому что я знаменит в Европе и неизвестен здесь. Я счастливчик. Слава по-настоящему ужасна. Она меряет тебя по общему знаменателю, и от этого мозги работают уровнем ниже. Никуда не годится.
Выбирать публику куда лучше.

ОБ УЗНАВАЕМОСТИ

Недавно сижу там, и чувствую, что на меня пялятся. А я знаю, что будет дальше, поэтому встаю, чтобы уйти, понимаешь, да? И тут начинается: «Извините...», и я отвечаю: «Да, в чем дело?», он спрашивает: «Вы Буковски?», я говорю: «Нет!», на что он: «Думаю, люди спрашивают у вас это каждый раз, не так ли?», и я: «Да!» и ухожу. Впрочем, мы уже это обсуждали. Частная жизнь бесценна.

Знаешь, мне нравятся люди. Это замечательно, что они любят мои книги и всё такое... но я не книга, понимаешь? Я тот парень, который их пишет, но я не хочу, чтобы меня осыпали розами и так далее... Я хочу, чтобы они дали мне спокойно подышать. А им хочется пообщаться со мной. Они ожидают, что я притащу несколько шлюх, поставлю дикую музыку и врежу кому-нибудь... а? Но они-то читают рассказы! Мать вашу, всё это произошло 20-30 лет назад!

О СОЧИНИТЕЛЬСТВЕ

Я написал один рассказ с точки зрения насильника, изнасиловавшего маленькую девочку. За это люди обвиняют меня. Однажды меня спросили: «Вам нравится насиловать маленьких девочек?», на что я ответил: «Конечно, нет. Я фотографирую жизнь».

У меня бывали неприятности со многими моими произведениями. С одной стороны, поэтому продается сколько-то книг, но с другой - когда я пишу, то я пишу для себя… (*затягивается сигаретой*)… Я люблю это. Затянуться – это по мне, а пепел – для пепельницы... Я никогда не пишу днём. Это как голым пробежать по магазину. Каждый может увидеть тебя.
А ночью... Вот тогда ты можешь потрюкачить...

О СТИХАХ

"...А я продолжал писать стихи. Мы пили с тараканами, квартирка была крохотная, и страницы 5, 6, 7 и 8 лежали в ванне, помыться было невозможно, а страницы 1, 2, 3 и 4 лежали в большом чемодане, так что вскоре места не осталось вообще. Повсюду были кипы страниц по семь с половиной футов высотой.

Мы осторожно передвигались между ними... Имелась еще лестничная клетка. Так что Джон с Луисой спали там на матрасе, а с кроватью пришлось расстаться. Таким образом освободилось пространство на полу, куда можно было складывать кипы страниц. “Буковски, кругом Буковски! Я схожу с ума!” — говорила Луиса. Шныряли тараканы, мы пьянствовали, а печатный станок заглатывал мои стихи.
Удивительное было время...”